Башня Занида [Авт.сборник] - Лайон Де Камп

Сэр Ховард только теперь начал понимать, как велик мир. Ему очень хотелось расспросить гостей, имевших самые разные оттенки кожи, о тех странах, откуда они приехали. Однако время не позволяло. Люди появлялись и исчезали тайком, порой задерживаясь всего на несколько минут. Сдержанное тявканье Теренса, неясная тень в ночной тьме, пароль, тихий и невнятный короткий разговор, и человек быстро уходил из лагеря.

— А теперь, — однажды сказал Элсмит, — мы будем сидеть и ждать. Время потянется, как на каторге.

— Что вы имеете в виду, сэр? — спросил сэр Ховард.

— Время, — ответил тот. — Чтобы добраться до самых удаленных уголков Земли, нашим посыльным потребуется уйма времени. До нашествия прыгунов ты смог бы попасть в самые глухие места всего за пару дней. Летательные и наземные машины буквально пожирали пространство. Но теперь, хотя мы и используем самые быстрые из доступных нам транспортных средств, потребуется целый месяц, чтобы добраться до Центральной Азии, например. Вот почему нам придется ждать. К счастью, большинство посыльных из дальних стран уехали раньше других: чтобы сэкономить время, мы послали туда наших собственных людей. Одного из них, гонца в Грузию, перехватили прыгуны. Он бросился с корабля в Бискайский залив прежде, чем из него успели выжать что-либо. Нам пришлось срочно высылать новую партию блох.

Итак, мой мальчик, на следующие пять недель планируй для себя охоту, рыбалку, ну и, конечно, работу в огороде.

— Но я бы предпочел завтра отправиться в Амстердам, сэр.

— Боюсь, ничего не выйдет, Ховард. Весь следующий месяц мы должны вести себя тише воды, ниже травы. Будет ужасно, если в самую последнюю минуту что-то пойдет неправильно. Да, прыгуны не проявляют особой подозрительности, но как знать, не затеяли ли они с нами игру в кошки-мышки?

Значит, о велосипеде для Салли Миттен пока придется забыть, подумал рыцарь. И Ледьяр уже вернулся в лагерь несколько дней назад… Ну и черт с ним!

— А сколько блох уже вырастила Организация, сэр?

— Точно не знаю. По-моему, около пятидесяти миллионов.

— Но этого явно недостаточно. На Земле примерно двести миллионов прыгунов. Мне кажется, надо добиться, чтобы на одного прыгуна пришлось не меньше, чем три блохи.

— Так оно и будет. Посыльные создадут пункты для разведения насекомых во многих и многих местах. Правда, времени хватит лишь на одно новое поколение. Некоторые будут разводить блох даже во время поездки.

— Где же они станут это делать?

— Если не будет других возможностей — прямо на своем теле.

— А на какой день назначено восстание?

— На первое октября.

«Выходит, ожидание трудней любой работы», — думал сэр Ховард, пытаясь любыми способами убить время. Он старался дать выход бушевавшей в нем дурной энергии, бессмысленно выплескивая ее: как-то раз он пять миль тащил по лесу на плечах подстреленного им громадного оленя аж с восемью отростками на рогах, что говорило о его возрасте и величине. Рыбу сэр Ховард ловил редко. Это занятие казалось ему недостаточно активным. Кроме того, стоило ли добираться до Хитрого озера, чтобы обнаружить там мирно покачивающуюся на водной глади лодку с Ледьяром и Салли Миттен? Ничего забавного в угрюмом стоянии с удочкой на берегу рыцарь не находил и после второй встречи с милой парочкой на Хитром озере больше не появлялся. Он предпочел ходить с биноклем вниз, на озеро Маленького Лося, и там скорбно наблюдал за парой скоп — хищных птиц, нырявших за рыбой. По вечерам он запоем читал.

Ближе к концу сентября, когда клены уже окрасились в осенние золото и багрянец, в лагерь пришел Максвел Бодж, чтобы обсудить подробный план восстания в штате Йорк. К своему удивлению, сэр Ховард узнал, что ему поручено возглавить отряд тяжелой кавалерии, повести его против прыгунов из Олбани и вступить в бой, если до них не сумеют добраться блохи. План был составлен давно, теперь оставалось только разъяснить отдельным участникам, где и когда они должны быть и что конкретно предстоит делать.

Сэр Ховард с гордостью продемонстрировал свой шлем.

— Эта часть называется чашкой, — пояснил он. — Вот это — забрало. А вот это — нагрудник.

— Силы небесные! — воскликнула Салли Миттен. — Наверно, каждая часть доспехов, даже самая малюсенькая, тоже имеет свое название?

— Ладно, ладно, моя дорогая; ни к чему тыкать меня носом в то, что я наконец-то выискал хоть одну вещь, которую знаю лучше, чем ты. Разумеется, каждая деталь доспехов имеет свое предназначение, а значит — и название. И все это я знаю до тонкостей.

— Бедный, бедный Ховард! Тебе ужасно не повезло.

— К-а-ак?

— А так. Если мы победим, столь милые твоему сердцу железки мгновенно выйдут из употребления, верно? Ведь у людей появится огнестрельное оружие.

— Боже милостивый! Об этом я как-то не подумал. Ты опять прав.

— А кроме того, появятся машины с мотором. Не захочешь же ты трястись куда-то на лошади, если в твоем распоряжении будет автомобиль, на котором можно мчаться со скоростью сто миль в час!

— Похоже, ты опять выиграла наш спор, юная леди. Надо же. А ведь я долгие годы учился правильно сидеть на лошади, ковырять врага зубочисткой и размахивать мечом. В моем арсенале кавалерийских трюков больше, чем мух на навозной куче. И вот теперь я своими руками помогаю превратить все это в груду бесполезного барахла!..

— Уверена, что ты на правильном пути. Ты очень способный молодой человек. Кстати, никогда не видела, как полностью вооруженные воины в доспехах выполняют команду «кругом!» Наверно, они похожи на семейство черепах, вдруг вздумавших разом двинуться в обратную сторону.

— Да нет, все выглядит не так уж плохо. Вес равномерно распределен, а соединения лат дают достаточно свободы. Однако, поднимаясь по лестнице, сразу понимаешь, какую тяжесть приходится носить.

— Мне казалось, воины должны предпочитать кольчужные рубахи. Ведь они легче и, наверняка, более гибки?

— Так думают лишь те, кто никогда сам их не носил. Доспехи, обеспечивающие одинаковую защиту, весят почти одинаково. Кроме того, ты не учитываешь прокладку.

— Какую еще прокладку? — искренне поразилась Салли Миттен.

— Толстую. Полтора-два дюйма хлопковой ткани. Без прокладки кольчуга защитит от меча и копья, но только от их острия, а не от удара, который запросто может переломать кости. Когда все эти тряпки на тебя надеты, гибкость кольчужных доспехов становится ничуть не лучше, чем у пластинчатых. К тому же, летом всегда паришься в кольчуге, словно у дьявола в аду. Вот рубаха из легкой кольчуги, как у Лаймана Хааса — совсем другое дело. Очень помогает в случае, когда темной ночью какой-нибудь добрый человек вознамерится проверить кинжалом прочность твоей кожи.